Мифологический лес на картинах Тарсилы ду Амарал
Тарсила ду Амарал (1886—1973) — бразильская художница, одна из самых ярких представителей не только бразильского, но и всего латиноамериканского модернизма. Ее популярность со временем не ослабевает, и в 21 веке образы, созданные Тарсилой, актуальны. Это образы, ставшие символами бразильской культуры во всем многообразии ее проявлений. Один из интереснейших «персонажей» ее работ – бразильская сельва, мифологический лес.
В начале 20 века, когда формировалось понимание бразильцами себя как самостоятельной нации, искусство старалось переосмыслить наследие колониального прошлого, в первую очередь, путем возрождения и ревалидации индейской и африканской составляющих своей культуры. Как ни странно, большую роль в этом процессе сыграла Европа с ее огромным интересом к экзотическим культурам и их искусству.
Тарсила ду Амарал училась живописи и рисунку в Сан-Паулу и Мадриде и почти два года провела в знаменитой парижской школе для художников – Академии Жулиана. Весь приобретенный опыт хоть и был полезен, но не устраивал Тарсилу своей академичностью, она хотела учиться модернистским техникам и приемам. Там, в Бразилии, уже прошла шокировавшая публику Неделя современного искусства, и набирало обороты модернистское движение. В 1924 году Тарсила ду Амарал в очередной раз отправляется во Францию. В Париже художница знакомится со многими выдающимися фигурами того времени. Среди прочих — писатель Блез Сандрар, который скоро становится другом. Сопровождая его в путешествии по Бразилии, Тарсила заново открывает для себя свою страну, смотрит на бразильскую культуру новым взглядом.
«Настенные украшения в коридоре одного скромного отеля; обивка комнат раскрашенными циновками; картины с изображениями церквей, простые и трогательные, созданные с любовью и благоговением неизвестными художниками; статуи и гениальные линии религиозной архитектуры Алейжадиньу — все это было причиной наших восторженных возгласов. Я нашла в Минас-Жераис цвета, которые так любила в детстве. Их научили считать некрасивыми и деревенскими. Я по привычке следовала изысканному вкусу… Потом отыгралась за навязанное, используя эти цвета в своих работах: чистейший голубой, припудренный розовый, живой желтый, поющий зеленый…» (Из статьи Т. ду Амарал, журнал RASM, Сан-Паулу, 1939 г. Пер. автора)
Вдохновленная сделанными открытиями, Тарсила начинает серию работ, изображая городские и сельские бразильские пейзажи. Использует яркие цвета, простые лубочные формы, темные контуры. Пока еще это просто любование природой, но уже в этих работах можно заметить то, что проявится в полной мере в её работах чуть позже – метафоричность и многоплановость образов, основанных на индейской мифологии и бразильском фольклоре. Например, в картине «Кука» (A Cuca, 1924) Тарсила изображает среди других узнаваемых зверей одноименного фольклорного персонажа. Кукой часто пугают маленьких детей: это ведьма с мордой крокодила, которая забирает с собой тех, кто плохо себя ведет. Очевидно, что на картине Тарсилы ду Амарал совсем не та злая ведьма Кука, а некий собирательный образ загадочных лесных существ, сформировавшийся у художницы, возможно, еще в детстве. Тарсила делает Куку не менее реальной, чем настоящие животные, помещая её в одно пространство с ними. Художница исследует магическое мышление, присущее в большей мере, чем европейцам, мулатам и метисам, потомкам индейцев и африканцев.
В конце 20-х годов под влиянием сюрреалистов образы на картинах Тарсилы усложняются. Образ леса перестает быть просто изобразительным, он предстает перед зрителем почти как одушевленное существо, волшебная сущность.
«Тарсила, Тарсила, возвращайся к самой себе. Бросай Гриса и Лота, приверженцев древней критики, светил в закате! Бросай Париж! Тарсила! Тарсила! Возвращайся в девственный лес, где нет негритянского искусства, где нет щедрых источников. Есть ДЕВСТВЕННЫЙ ЛЕС!» (Из письма Марио де Андраде, бразильского писателя модерниста, Тарсиле. Пер. автора)
О каком лесе говорит Марио де Андраде?
Лес и тропическая природа в общем воспринимались этносами, жившими на территории Бразилии до колонизации, как некий мистический организм со множеством сущностей, дающий и забирающий жизнь. Это отразилось в индейской мифологии, изучая которую, модернисты пытались найти ключ к пониманию самих себя и своей культуры. Этот мистический организм как олицетворение «бразильскости», главное богатство, место возникновения и обитания «индейца-прародителя» – один из главных объектов внимания модернистов в целом и Тарсилы ду Амарал в частности.
Из этого интереса к мистической сущности леса рождаются многочисленные метафорические образы бразильской природы на полотнах Тарсилы ду Амарал. Среди пейзажных или квазипейзажных работ есть те, которых объединяет подход, выработанный в первой половине 20-х годов: многофигурные, с узнаваемыми объектами, выполненными в более или менее реалистичной цветовой гамме. Главное отличие этих более поздних пейзажей в том, что это уже не просто «лубочные» изображения природы, они отражают в той или иной степени магичность бразильской сельвы. Таковы «Открытка» (порт.: Cartão postal, 1929) и «Озеро» (порт.: O Lago, 1928). На них холмы оказываются деревьями в удалении, растения принимают причудливые формы и кажутся живыми существами, в зарослях скрываются неведомые животные.
В других работах образ магического леса сконцентрирован в одном объекте. Это одиноко стоящая пальма в «Сне» (порт.: O sono, 1929), странные, теряющие форму наросты на горизонте в «Композиции» (порт.: Composição, 1930) и в «Заходящем солнце» (порт.: Sol poente, 1929), антропоморфная фигура кактуса в «Луне» (порт.: A lua, 1928).
Значения и идеи конденсируются в отдельные знаки и символы; каждый объем, каждая фигура на картине несет свое значение, и картина превращается в визуальный шифр. Художница воплощает идею в концентрированном, но зашифрованном виде. Легко читающаяся линия горизонта, магическая, неземная атмосфера, живая телесность неодушевленных объектов.
Индейская мифология сыграла большую роль для модернистов не только как сюжетный источник, но и как источник стилеобразующих метафор. Две картины Тарсилы ду Амарал можно связать сюжетно с одним из главных индейских мифов о змее Норату (порт.: Сobra Norato). Вообще, образ огромной змеи, несущей функции создателя мира, матери и защитницы всего сущего, и одновременно опасной непобедимой силы является автохтонным этнокультурным образом. Также змея или змей – частый герой так называемых вторичных, то есть не имеющих отношения к базовой мифологии о создании всего сущего и человека, мифов и легенд. Два таких мифологических героя, Большой змей из базовой мифологии и змей Норату из вторичной, были объединены в поэме Рауля Боппа «Змей Норату». Рауль Бопп, соратник и друг Тарсилы ду Амарал, один из главных писателей-модернистов Бразилии, издал эту поэму в 1931 году. Однако доподлинно известно, что окончена поэма была в 1928 году, а начало над ее работой, первые наброски, датируются 1924 годом. Поэма описывает волшебное путешествие героя через «бесконечные земли» (порт.: terras do Sem-fim) за девой, которая должна стать его женой. Герою нужно преодолеть препятствия, которые будет чинить ему тропический лес. Сам лес здесь выступает, во-первых, волшебным существом – floresta cifrada – то есть заколдованным лесом, неподвластным разуму, во-вторых, конгломератом волшебных существ, символом мифологического мироустройства. Герой убивает змея Норату и облачается в его кожу, то есть забирает у него идентичность и примеривает её на себя. Чтобы победить волшебное существо, нужно слиться с ним. Чтобы пройти лес, нужно стать лесом.
Тарсила написала несколько картин, которые можно понять глубже, принимая во внимание, что работа Р. Боппа над поэмой «Змей Норату» велась в то же время, что и работа Т. ду Амарал над полотнами, и соотнося сюжеты картин с сюжетом поэмы. Например, на картине «Уруту» (порт.: Urutu, 1928) изображена змееподобная форма, которая то ли вытаскивает себя из гигантского яйца, то ли поглощает его. Такая двойственность присуща образу создателя мира из амазонских мифов: змей-создатель является созданным им же миром.
Еще одна интересная картина – «Бык» (порт.: O Touro, 1928). Странная диспропорциональная фигура быка с большими рогами стоит среди колонн, которые прочитываются зрителем как стволы деревьев. Необходимо отметить, что название, под котором картина впервые выставлялась в Париже, было «Колонны» (фр.: Les colonnes) – то есть главным персонажем картины был лес колонн, а не бык. Бык Тарсилы формами своего тела, напоминающего человеческое, олицетворяет Большого змея, которого нужно победить герою поэмы «Змей Норату», чтобы получить в жены деву. Сам автор, Рауль Бопп, проводил параллель между древнегреческим Минатавром и Большим змеем из мифологии амазонских индейцев. Колонны леса – лабиринт, из которого не выбраться без магической помощи. Мы идентифицируем колонны несвойственного стволам деревьев цвета как лес только благодаря присутствию на картине животного, быка. Бык-Большой змей и лес-лабиринт суть одно целое – сущность магической бразильской природы.
Тарсила ду Амарал активно работала и выставлялась в Париже в 20-е годы, ее картины имели успех и привлекали внимание. Все эти картины – не главные работы художницы: они раскрывают тему, над которой работала художница, тему национальной идентичности, только с одной из сторон, но ярко иллюстрируют глубину проработки Тарсилой занимающего ее вопроса. То, что для европейской публики было всего лишь вдохновляющей экзотикой, для Бразилии стало символами национального искусства, визуальными знаками нового изобразительного языка, используемого до сих пор.
