Бразильско-китайские отношения
Внешне идилличные и взаимовыгодные китайско-бразильские отношения на деле полны противоречий и взаимных претензий. Куда движутся Бразилиа и Пекин, и насколько им по пути, попробуем понять в сегодняшнем материале.
Китай давно и планомерно проводит активную, а иногда даже агрессивную, политику на пространстве Латино-Карибской Америки (ЛКА). Для региона китайский капитал и китайские же амбиции – явления привычные и широко обсуждаемые, хотя и максимально далекие от однозначных оценок. Масштабы экономической экспансии Поднебесной в ЛКА поистине огромны, достаточно заметить, что в 2015 г. Китай раздал латиноамериканским странам больше кредитов, чем Всемирный банк и Межамериканский банк развития вместе взятые. Для некоторых стран Пекин стал главным кредитором, как, например, в случае с Венесуэлой, задолжавшей уже более 50 млрд долл. США. КНР также занимает, по разным подсчетам, второе или третье место по объему иностранных инвестиций в регион, оттесняя с пьедестала традиционных инвесторов – США и Испанию. Китайцы участвуют в инфраструктурных и коммуникационных проектах на всех уровнях – от межстранового до локального. При этом долгое время китайские инвесторы участвовали даже в весьма рискованных мероприятиях, на которые бы не решились западные институты: например, они покупали акции перуанских добывающих компаний, когда часть территории страны контролировалась радикалами из «Сияющего пути» («Sendero Luminoso»).
Большая, влиятельная и богатая ресурсами Бразилия, разумеется, не могла остаться без внимания КНР. Подавляющая часть взаимодействия двух государств лежит в плоскости экономики. С 2009 г. Китай занимает место главного торгового партнера Бразилии, а также важнейшего валютно-кредитного, финансового и инвестиционного союзника, доля которого во всем внешнем инвестировании в Бразилию составляет порядка 35%. На Китай приходится 18,6% бразильского экспорта и 17,9% импорта, а объем торговли между странами утроился с 2006 г., составив в 2016 г. более 58 млрд долл. США. В «жирные» годы мировой экономики этот показатель, кстати, был еще выше: в 2013 г., например, он оказался на отметке 83,3 млрд долл. США. Недавний визит президента Бразилии Мишела Темера в КНР (в сентябре 2017 г.) подтвердил, что Китай по-прежнему заинтересован в сотрудничестве в торгово-экономической сфере: было подписано 14 крупных соглашений в области торговли и инфраструктуры, а также была открыта еще одна кредитная линия для Бразилиа. Кроме того, Пекин – правда пока это только слова – заявил о намерении принять участие в продвигаемой правительством М. Темера программе приватизаций (подробно о программе можно прочитать здесь).
На политическом пространстве бразильско-китайское взаимодействие далеко не такое тесное, хотя диалог развивается в хорошем темпе. В целом можно говорить о том, что государства разделяют идейно-политические установки на многополярность, примат международного права, мировое регулирование посредством международных организаций и институтов, необходимость сотрудничества для борьбы с глобальными проблемами. К этому списку можно добавить схожие запросы на реформирование международных структур с учетом интересов развивающихся стран в духе «Пекинского консенсуса»[i]. Политическое сотрудничество Бразилии и КНР подкрепляется также их участием в формате БРИКС (наш материал о Бразилии в БРИКС – здесь).
Однако описанные выше достижения двусторонних отношений не должны ввести в заблуждение: Пекин и Бразилиа могут стоять по разные стороны баррикад, и это скрытое противостояние нельзя недооценивать. Представляется, что противоречия можно поделить на два основных блока – торгово-экономические и политические.
Экономический блок проблем по понятным причинам значительно обширнее блока политического. Отметим лишь некоторые конфликтные точки.
Во-первых, это, конечно, глобальный дисбаланс торгово-экономического сотрудничества. Китай потребляет бразильские ресурсы – нефтяные, сельскохозяйственные, горнорудные и другие, в то время как в Бразилию поставляет готовую продукцию и технологические решения. Изначально бразильцы не были против такого расклада, однако развитие собственного промышленного сектора и производства поставило под вопрос заполнение рынка дешевыми китайскими товарами. В особенности это касается машиностроения, с которым в Бразилии всегда было неплохо: к 2010 г. отрасль машиностроения оказалась под реальной угрозой не выдержать конкуренцию с практически демпингующими китайскими экспортерами. Более того, компании из КНР серьезно потеснили бразильские на традиционном для бразильцев рынке соседней Аргентины. Страсти разгорелись нешуточные, бразильская пресса впервые всерьез начала писать о китайской экспансии, а правительство в итоге было вынуждено ввести протекционистские меры для защиты национального машиностроения.
Во-вторых, между Бразилиа и Пекином растет напряженность из-за взаимных невыполненных обязательств и в особенности из-за несоблюдения китайской стороной прав на интеллектуальную собственность. В этом смысле показательна ситуация с главной авиастроительной компанией Бразилии Embraer. В рамках бразильско-китайских соглашений планировались инвестиции в Embraer и закупка самолетов для региональных авиалиний КНР, однако процесс застопорился, а в Китае между тем появился самолет, подозрительно похожий на модель Embraer.
В-третьих, Китай пришел в страны, которые Бразилия долгое время считала сферой своего влияния, в частности, португалоязычные государства Африки – Анголу, Мозамбик, Гвинею-Биссау, Кабо-Верде. Ресурсы Бразилии для продвижения своих интересов в указанных странах, разумеется, значительно меньше, чем ресурсы КНР, дипломатию которой иногда называют «дипломатией чековой книжки», и бразильцы смотрят на эту активность с неудовольствием.
Говоря о политической плоскости надо понимать, по крайней мере, два момента. Во-первых, политическое сотрудничество откровенно отстает от торгово-экономического. Более того, низкий уровень политических контактов негативно сказывается торговле и инвестициях, поскольку интересы экономических акторов Бразилии и КНР фактически никак не защищены политически. Во-вторых, страны занимают порой противоположные позиции по многим политическим и правовым проблемам современности, включая климатическую повестку, проблематику авторских прав, правозащитную тематику и многое другое.
Бразилии и Китаю, кажется, нечего делить, но это только на первый взгляд. Две большие и амбициозные державы в одном маленьком мире – это словно два слона в посудной лавке. Рано или поздно что-нибудь разобьется.
[i] Термин в отечественной науке относительно устоявшийся, например, латиноамериканист П. П. Яковлев определяет его следующим образом: «Такой консенсус ориентирован на инновации, устойчивое развитие, социальную справедливость и национальное самоопределение. Важно, что он придает прогрессивным социальным переменам не меньшее значение, чем экономическим. Другой ключевой момент в нем – решающее значение государства в процессе модернизации (в отличие от «Вашингтонского консенсуса», который минимизировал роль государства). В оптимальном варианте «Пекинский консенсус» усваивает и некоторые уроки неолиберализма и стремится соединить национальные сравнительные преимущества с возможностями глобализации».
