Бразилия времён диктатуры в лучших песнях эпохи
Эпоха военной диктатуры в Бразилии (1964–1985) совпала со временем, когда бразильская музыка подарила миру множество новых имён и песен, звучание которых было совершенно отличным от того, что создавалось раньше. Многие исполнители не побоялись открыто выступить против установившегося в стране режима, за что подверглись преследованиям: некоторым пришлось столкнуться с цензурой, допросами и вторжением в частную жизнь, кому-то – даже пережить пытки и изгнание из страны. В этом материале мы расскажем об известнейших песнях, история создания которых неразрывно связана с событиями эпохи.
Если внимательно рассмотреть список лучших бразильских песен всех времён по версии журнала Rolling Stone Brasil, несложно заметить, что в значительной степени он состоит из песен конца 60-70-х годов. Это может вызвать недоумение у тех, кому нравится более новая музыка, но составителей списка можно понять: очевидно, песни в основном оценивались исходя из того, насколько сильное влияние они оказали на массовую культуру, – а в Бразилии, как и в англоязычных странах, никакой другой период не повлиял так значительно на дальнейшее развитие современной музыки, как именно эти два десятилетия.
Из песен, занимающих в списке места с первого по тридцатое, двадцать две композиции появились именно в этот период. В то время как The Beatles и The Doors повезло записывать свои хиты во вполне свободных странах, новая бразильская музыка создавалась в условиях цензуры, насаждения патриотизма, подозрительного отношения власти к новым веяниям в культуре, противоречивых решений в экономике и политике и раскола в обществе, которое по-разному отнеслось к этим переменам. У каждого музыканта, творившего в эпоху диктатуры, по-своему складывались отношения с властью, и история каждой из лучших песен тех времён – это история, в том числе, тех самых отношений.
Непатриотичная электрогитара и патриотизм не в поддержку режима
Песня Жилберту Жила Domingo no Parque, записанная в 1967 году, необычно сложным для бразильских песен языком, полным метонимий, анафор и хиазмов, рассказывает простую историю: два друга, Жозе и Жоау, влюбляются в девушку Жулиану, и когда Жозе видит Жулиану прогуливающейся в парке с Жоау, им овладевает ревность, и он убивает друга вместе с девушкой.
Gilberto Gil & Os Mutantes – Domingo no Parque
Все песни, о которых рассказано в этой статье, доступны для прослушивания: кликните на ссылку или считайте QR-код — послушать трек можно будет прямо на открывшейся странице. Кроме того, все песни из статьи можно найти и послушать в телеграме или скачать здесь.
Подобную историю несложно представить себе в американской музыке тех времён, когда появлялись хиты вроде Cocaine Blues и Stagger Lee; также несложно представить себе эту песню звучащей в каком-нибудь американском фильме (и неважно даже, что она на португальском); и всё-таки из ряда столь же попадающих в американскую стилистику бразильских песен Domingo no Parque выбивалась не только богатством языка. Жилберту Жил записал эту песню вместе с Os Mutantes, группой, о которой мы ещё расскажем дальше, с ними же представил её на легендарном третьем Фестивале бразильской популярной музыки (Música Popular Brasileira, MPB) – они дополнили песню партиями на электрогитаре. Вовсю покорявший тогда западную сцену инструмент совсем не пользовался популярностью среди бразильских музыкантов; в эпоху становления военной диктатуры электрогитара многими воспринималась в штыки как символ «культурной колонизации».
«Это был скандал, это был один из скандальных аспектов тропикалии – тот факт, что мы обратили внимание на рок, а наши коллеги по цеху, люди нашего же поколения, его не любили, а некоторые до сих пор не любят… «Нет-нет-нет, тропикализм – нет. Им нравятся Битлы»».
Из интервью Каэтану Велозу Los Angeles Review of Books
И вот Жилберту исполняет песню, в которой звучит беримбау, в ритме и мелодике северо-восточной капоэйры, добавляя к этому электрогитару и симфонические инструменты – сочетая несочетаемое, традиционное фольклорное и современное городское. Песня спровоцировала серьёзную дискуссию о допустимости таких экспериментов, будучи встреченной холодно многими консервативно настроенными адептами MPB, и на том самом фестивале заняла лишь второе место, хотя очевидно, что на тот момент ей не было равных по новизне и революционности звучания. Теперь Domingo no Parque – самая известная песня у Жила, а в списке Rolling Stone она занимает почётное одиннадцатое место – сразу после Alegria, Alegria Каэтану Велозу.
Совсем по-другому суждено было быть принятой композиции, в которой воспевались карнавалы, самба и природа Бразилии, а сама страна называлась не иначе как благословлённой богом. В 1969 Жоржи Бен Жор, тогда ещё совсем молодой, но уже успевший прославиться хитом Mas Que Nada певец из Рио-де-Жанейро, написал песню País Tropical. Потом на эту песню появится множество римейков от исполнителей из разных стран, её споёт даже Шакира – а первым исполнителем País Tropical был друг её автора Вилсон Симонал, и именно в его исполнении песня вошла в тридцатку лучших по версии Rolling Stone.
Wilson Simonal – País Tropical
Песня прозвучала очень «в жилу» в то самое время, когда государственная пропаганда как раз активно насаждала патриотизм, хотя Жоржи Бен Жор вовсе не желал прославить действующий режим – он поддерживал движение тропикализма, да и вообще почти обо всём поёт с изрядной долей иронии. Собственно, ярлыка сторонника военной диктатуры никто на него, к счастью, и не наклеил – чего, однако, не скажешь о первом исполнителе песни: Вилсон Симонал позднее оказался сотрудничавшим с властями доносчиком, и спетая им País Tropical стала неотъемлемой частью его образа в этом качестве.
Радость Каэтану Велозу и недолгий век тропикализма
На том же третьем Фестивале бразильской популярной музыки Каэтану Велозу, ныне известный всем как «бразильский Боб Дилан», а на тот момент ещё двадцатипятилетний начинающий исполнитель родом, как и его кумир и друг Жилберту Жил, из штата Баия, представил ещё один хит своего времени – песню Alegria, Alegria. «Alegria означает «радость» или «радостность». Это самая известная из всех песен, что были мной когда-либо написаны, это была открывающая песня тропикализма, первая, в которой были рок-н-ролльные гитары. Каждый раз, когда пою её, чувствую себя как The Rolling Stones, играющие Satisfaction, – объяснял он американским журналистам. – Она была первым гимном. Жизнеутверждающая песня, но с ироничным намёком…»
Caetano Veloso — Alegria, Alegria
Alegria, Alegria стала гимном против диктатуры, о которой в песне, впрочем, нет ни слова – только намёки: в образе типичного бразильца, который беззаботен и ленив, с чем установившийся режим (больше, правда, на словах) пытался бороться, в упоминании «сердца Бразилии» – в глубинке страны власть обещала провести масштабную модернизацию. Тогдашняя публика привыкла к песням, впрямую обличающим социальные проблемы – Каэтану была свойственна гораздо большая иносказательность. Лирический герой читает газету, в которой видит заголовки о преступлениях, бомбах, герилье Че Гевары, космических кораблях, президентах, актрисах – и, наряду с этими наблюдениями за приметами времени, он может просто идти, радоваться, любить… «И всем нравится вот это “por que não?” в конце», – отмечает Каэтану. Действительно, почему бы и нет.
– Великолепно, не так ли? Вы смотритесь таким счастливым на этой записи, просто искритесь счастьем, улыбаетесь.
– Группа была из Аргентины, такая кучка аргентинских ребят. У нас не было мониторов, выступать на телевидении в Бразилии тогда было очень тяжело…
– Но вы всё время улыбаетесь.
– Да, я улыбался.Из интервью Каэтану Велозу Los Angeles Review of Books
Alegria, Alegria занимает в списке Rolling Stone десятое место, на двадцать первой позиции в нём – песня Tropicália: тоже конец шестидесятых, тоже Велозу. Но тропикалия, или тропикализм – это ещё и название движения, которое просуществовало совсем недолго, однако влияние его на бразильскую музыку и в целом культуру оказалось огромным. Музыкальным манифестом этого движения стал сборник, выпущенный в июле 1968-го. Сборник назывался Tropicália ou Panis et Circencis – «Тропикалия или хлеб и зрелища», именно так, без запятой: «хлеб и зрелища» символизировали обыденность, противопоставленную радостно-бунтарской атмосфере тропикализма. Эта атмосфера ощущается буквально во всех двенадцати песнях на легендарной пластинке: в них смело сочетаются бразильские и западные ритмы, они сияют красками психоделии, авангарда, битломании и всех остальных знаковых явлений шестидесятых, высмеивают, пародируют, снова и снова мешают новое и старое, родное и чужое, – тем самым бросая вызов не только конформизму и пуризму в музыке, но и поощрявшей и пестовавшей это власти. Контраст между тем, что звучит на диске, и тем, что происходило в стране, силён настолько, что можно и задаться вопросом: это тропикалия зарождалась на фоне военной диктатуры, или события эпохи диктатуры разворачивались на фоне тропикалии? И завершающий последнюю песню общий крик, в котором непонятно, чего больше – радости или боли – не является ли метафорой того самого «фона»?..
Рецепт самой простой иллюстрации сути тропикализма: смешать в одной песне макумбу (культ бразильских индейцев) и Бэтмена. Исполнять под латиноамериканские ритмы, лучше с электрогитарой. Текст должен быть похож на крылья летучей мыши!
В своих мемуарах вдохновитель тропикализма писал, что история явно выбрала не тот день для военного переворота в Бразилии: он, конечно, должен был случиться не тридцать первого марта, а первого апреля. Тропикалия звучала для бразильской власти так же, как «Битва с дураками» – для власти советской; государство отвечало музыкантам на своём, совсем другом языке. Жилберту Жила и Каэтану Велозу в декабре 1968-го обвинили в оскорблении национального флага и гимна, они провели три месяца в тюрьме и четыре – под домашним арестом, а в июле 1969-го их выслали из Бразилии в Лондон. Жизнь в ссылке сделает Каэтану более замкнутым, он почувствует себя «вдали от самого себя», a little more blue than then, как поётся в одной из его песен; в 1971-м он выпустит альбом, полный тоски по родине, который с горькой иронией будет называть «документом депрессии».
Конструкция творчества Шику Буарки
Каэтану Велозу вспоминает, что Шику Буарки, ещё одна легенда бразильской музыки родом из Рио, поначалу его увлечённости рок-н-роллом не разделял, но, присмотревшись к тому, что делали приверженцы тропикализма, изменил своё мнение.
В 1967-м году он написал песню Roda Viva. Песня была написана для одноимённой театральной постановки – Шику Буарки также известен как писатель и драматург, и Roda Viva стала его первой пьесой. В июле 1968-го показ пьесы в Сан-Паулу был прерван нападением на театр сотни активистов CCC («Команды по охоте на коммунистов», ультраправой антикоммунистической организации, поддерживавшей военный режим) – они устроили погром на сцене и избили актёров. В сентябре того же года происшествие повторилось в Порту-Алегри, и тогда спектакль был запрещён цензурой как «позорный» и «подрывной». Запрещать постановку режиму Артура да Коста-и-Силвы было за что: пьеса рассказывает о музыканте, который, почувствовав влияние на себя индустрии звукозаписи, массовой культуры и медиа, начинает рефлексировать о проблемах современного ему общества.
Шику не высылали из страны, но в 1969-м он сам решил отдохнуть от всего происходившего в Бразилии, переехав на время в Италию. Весной следующего года он вернулся в ту же страну – цензура и политические преследования только набирали обороты; в 1971-м музыкант записывает Construção – песню, тяжёлое впечатление от звучания которой усиливается рассказанной в ней историей и тем, как она написана. Песня повествует о трёх строителях, погибших на работе; последние дни их жизней описаны в трёх почти одинаковых куплетах: отличаются они друг от друга лишь окончаниями строк, в которых одни слова заменяются другими. Construção – это «стройка», но также, как нетрудно догадаться, и «конструкция»; механический труд рабочих отражён в монотонной конструкции этой песни, её эмоциональная составляющая – именно в этих словах, меняющихся будто грани кубика Рубика (а сам автор сравнивал их с элементами настольной игры). Именно эта песня признана журналом Rolling Stone лучшей бразильской песней всех времён.
В студийной версии Construção в конце звучат три куплета из песни Deus Lhe Pague, открывающей альбом Construção
«Лучший поэт нашего поколения – Шику Буарки. Всё, что он написал – идеально. Ни один слог не расходится с нотой в его мелодиях. Его стихосложение – само совершенство, в его рифмах – изобилие языка. Они никогда не вымучены. Они естественны в том, что касается звука, и необходимы в том, что касается содержания. Он истинный мастер».
Из интервью Каэтану Велозу Los Angeles Review of Books
Construção дала название альбому исполнителя, увидевшему свет в том же 1971-м году; его следующий студийный диск Sinal Fechado содержал уже только песни на музыку и стихи других авторов – выпускать записи своего сочинения певцу запретили. Одноимённая песня с этой пластинки 1974-го года (на музыку и стихи Паулинью да Виолы) тоже входит в первую тридцатку списка Rolling Stone.
Мартовские воды и освобождённые тигры
Несмотря на то, что в тексте песни Construção творчески осмысляются серьёзные социальные проблемы, Шику Буарки просил не считать её песней протеста или возмущения. Следующие две песни, о которых будет рассказано ниже, роднит с шедевром Буарки необычность их языка, однако заподозрить их в «протестном» характере вообще невозможно. Тем не менее, их история тоже неразрывно связана с событиями эпохи военной диктатуры.
Композитор и певец Антониу Жобин известен, пожалуй, всем как автор мелодий Garota de Ipanema и Desafinado, но не менее популярной среди бразильских меломанов и переигрываемой другими исполнителями стала его песня Águas de Março (также у неё есть англоязычная версия Waters of March). «Мартовские воды» – это дожди в самый непогожий месяц в Рио, мелодический рисунок песни – нисходящий, словно ручейки, текущие по улицам во время ливня, а её текст – по сути, сплошной поток сознания, набор слов: «Это палка, это камень, это конец пути, это то, что осталось от пня…» – этих слов ещё столько, что и Юрий Шевчук позавидовал бы такому умению шить из разрозненных понятий лоскутное одеяло цельного текста. При чём, однако, здесь диктатура в Бразилии?
Tom Jobim & Elis Regina – Águas de Março
Песню Антониу Жобин (или Том Жобим, как его привыкли называть в Северной Америке) написал в 1972-м году, а за год до этого он в первый и последний раз в своей жизни подвергся серьёзному политическому преследованию. В 1971-м в знак протеста против стремительно усиливавшейся цензуры композитор вместе с ещё тремя десятками музыкантов подписал манифест об отказе от участия в Международном песенном фестивале в Рио, после чего двенадцать исполнителей были задержаны и допрошены в течение нескольких часов. Музыкантов настоятельно попросили не выступать против: давление не сработало, но именно после этого окончательного отказа против них задействовали основные положения закона о национальной безопасности; автора «Девушки с Ипанемы» снова и снова вызывали в полицию для дачи показаний, его телефон прослушивали, а письма перехватывали.
Чуть легче музыканту удалось вздохнуть лишь тогда, когда некий сотрудник полиции «в достаточно бразильской манере» помог ему оформить бумагу с заключением об отсутствии в его действиях злого умысла; однако к тому моменту Жобин уже имел проблемы со здоровьем и изрядно расшатанную психику. Águas de Março, вспоминал он, сочинялась в тот период, когда врач предсказал ему скорую смерть от цирроза печени, ему казалось, что его жизнь летела под откос и всё для него закончилось; он много пил – по свидетельствам некоторых друзей, ещё и потому, что «люди перестали слушать его пластинки». А сочинение таких текстов, как Águas de Março, оказывало на него терапевтическое действие и позволило сэкономить тысячи реалов на услугах психоаналитиков.
«Меня всего лишь задерживали – совсем не тот случай, что у Каэтану, у Жила, которых по-настоящему арестовывали. Меня задерживали, требовали приходить на допросы, вызывали в суд. Сейчас вы знаете ответ на вопрос, является ли Том Жобим подрывной личностью – нет, я человек порядка и прогресса. Мне хотелось бы верить, что вооружённые силы не состоят полностью из кровожадных людей, в том смысле, что они не желают убить всех до единого. Хотя, очевидно, есть люди, которых убили на этой почве, да».
Из последнего интервью музыканта
Águas de Março по праву занимает второе место в списке лучших бразильских песен; седьмая позиция в нём принадлежит песне Panis et Circenses группы Os Mutantes. Этот коллектив уже упоминался выше – именно они в своё время аккомпанировали Жилберту Жилу; и не кто иной, как Жилберту, вместе с Каэтану Велозу, написал эту песню специально для «мутантов», они исполняли песни, вошедшие в легендарный сборник 1968-го года (и даже назывался он, как уже упоминалось выше, Tropicália ou Panis et Circencis; заметьте, не обошлось без некоторой путаницы с орфографией в этом латинском словосочетании).
Os Mutantes – Panis et Circenses
Дебютный альбом Os Mutantes увидел свет в том же году и открывается этой песней. Несмотря на то, что по признаку необычности языка мы отнесли Panis et Circenses к одной категории с Construção и Águas de Março, конечно, по сути своей Panis et Circenses, как и другие сочинения группы, – это совсем не первое и не совсем второе. Песня об «освобождённых тиграх и львах», «листьях мечты в саду солнца» и людях, которые, видя всё это, продолжают как ни в чём не бывало рождаться и умирать – пожалуй, не поток сознания, но предельно свободный полёт творческой мысли, состоявшийся, очевидно, не без «помощи» психотропных веществ. Возможно, именно благодаря такому, пусть странному и новаторскому, но в известной степени «отвлечённому» характеру своих песен у Os Mutantes не возникло никаких серьёзных проблем с цензурой.
Золото Раула Сейшаса и цветы Жералду Вандре
Прославленный «отец бразильского рока» Раул Сейшас свою музыкальную карьеру начал в один год с Os Mutantes, сколотив группу Raulzito e os Panteras и выпустив одноимённый альбом, уже по одной только обложке которого нетрудно догадаться, чьим творчеством он был вдохновлён. Но по-настоящему известным певец стал только в 1973-м году – с записью первого сольного альбома.
Именно в том году появилась песня Ouro de Tolo, которую, несмотря на откровенно протестную суть, в число лучших песен против военной диктатуры обычно не включают; тем не менее Ouro de Tolo занимает, ни много ни мало, шестнадцатое место в списке лучших бразильских песен по версии Rolling Stone.
Ouro de Tolo, «Золото дураков», – это о Средневековье, когда алхимики искали способ превратить свинец в золото, что должно было возвысить духовно человека, постигшего тайное знание. Однако в этом названии и ведущемся в песне монологе ясно прочитывается метафора бразильского общества, среднего класса, который слепо поддержал «бразильское чудо», совершавшееся в атмосфере насаждения патриотизма и триумфализма. Эта вера и есть золото дураков, а истинным золотом должно стать пробуждение в людях индивидуального сознания и построение «альтернативного общества», считал Раул Сейшас.
Третьего июня 1973-го года музыкант выступил перед объективами телекамер на проспекте Риу-Бранку в Рио – кстати, организовать эту съёмку помог Пауло Коэльо. Песня Ouro de Tolo прозвучала в прямом эфире в самый прайм-тайм и, очевидно, многих заставила задуматься. В тот момент, как ни странно, никаких проблем с органами власти у певца не появилось, но они дали о себе знать позже. Упомянутое выше «альтернативное общество», на которое делается намёк в тексте песни, было не абстрактным понятием – это была предложенная Пауло Коэльо концепция создания общины анархистов на территории штата Минас-Жерайс. Когда музыкант вместе с писателем начали активнее обсуждать эти идеи (в том числе они стали высказываться в новых песнях артиста), на них обратил внимание Департамент политического и общественного порядка; Коэльо, его жену и Сейшаса пытали, после чего выслали в США.
«Меня взяли, когда я проезжал парк Атерру-ду-Фламенгу, возвращаясь с концерта. Машина Департамента преградила дорогу моему такси, меня оставили без одежды, на голову надели белый колпак. Поехали в какое-то место, если не ошибаюсь, в Реаленгу. Кажется, да, это было в Реаленгу. В подземном помещении, с грибком на стенах.
…И меня пришли допрашивать пять человек. Один из них был добряк, другой был груб и работал кулаками, ещё один бил электрошокером по определённым местам и по всему телу. Я находился там три дня. Знаете, каждый из них был личностью. Эта насилие было личностным. Я не знал, кто ко мне приходит. Мог только чувствовать по шагам».Из интервью Раула Сейшаса радио FM Record
А музыкант из штата Параиба Жералду Педроза де Араужу Диас, более известный как Жералду Вандре, в 1968-м году написал песню Pra não Dizer que não Falei das Flores (ещё её называют Caminhando). Легко запоминающаяся благодаря простой рифмовке и по звучанию похожая на марш, эта песня быстро стала настоящим гимном протеста против диктатуры – гимном, призывавшим людей оказать решительное сопротивление военным, а не «говорить о цветах» с теми, кто защищает власть с оружием в руках.
Geraldo Vandré – Pra não Dizer que não Falei das Flores
В том году Caminhando приняла участие в конкурсе Международного песенного фестиваля в Рио – публика встретила её оглушительными аплодисментами, но военных она привела в ярость. Генерал Октавио Коста написал разгромную статью в газете Jornal do Brasil, в которой утверждалось, что на фестивале совершилось три несправедливости: одна была допущена жюри, вторая публикой, а третья – самим Жералду Вандре, но последнюю «ещё можно исправить». За строки о солдатах, которых «учат в казармах погибать за родину и жить без ума», песня вскоре была запрещена; также известно, что организаторы фестиваля получили от военных указание не допустить победы этой и ещё одной песни в конкурсе – Caminhando в итоге заняла второе место, а членам жюри, поставившим песне высокие оценки, кто-то повредил машины.
Позднее Вандре сослали в Чили, затем он оказался во Франции и вернулся в Бразилию только в 1973-м. До сих пор музыканта почти в каждом интервью спрашивают о Caminhando, но он не любит эти вопросы, а также отрицает похожие на правду сведения о том, что подвергался пыткам, считая, что закрепившийся за ним образ «Че Гевары от музыки» затмевает художественную ценность его творчества.
Песни протеста и песни о любви
В материале, посвящённом музыке эпохи диктатуры, мы намеренно не стали рассказывать лишь о «песнях протеста», выбрав более разнообразный и интересный срез произведений; этот срез мог бы быть ещё более широким, если бы мы обратили внимание не только на первую тридцатку списка Rolling Stone. Песен, история создания которых так или иначе связана с событиями эпохи, великое множество: например, одному исполнителю, который будет упомянут далее (Таигуаре), пришлось столкнуться с цензурой шестидесяти восьми своих композиций! О других знаковых песнях той эпохи можно написать ещё много текстов – и, возможно, они ещё будут написаны; к этому же тексту добавить почти нечего – разве что было бы странно, рассказав о хитах Alegria, Alegria и Caminhando, не написать хотя бы несколько строк о других известнейших «протестных» песнях.
Мы рассказали о трёх песнях Шику Буарки, входящих в число лучших бразильских песен – их история связана с тем, что происходило в стране в эпоху диктатуры, но «песнями протеста» их назвать нельзя; между тем у Шику есть и песни Apesar de Você (1970) и Cálice (1973) с очевидным протестным посылом. Название первой переводится как «Несмотря на тебя» – тут имелся в виду, конечно, действующий режим; песня была сначала выпущена синглом и прогремела на всю страну, но вскоре была запрещена цензурой (в частности, военные наведались в офис Philips Records и уничтожили все оставшиеся пластинки с синглом), а также именно после этого музыканту запретили исполнять песни собственного сочинения. Шику находил выходы из положения: так, в 1973-м он, скрывшись под псевдонимом Жулинью да Аделаиде, записал песню Jorge Maravilha. В ней он обращается к человеку, который не любит его, «но твоей дочери я нравлюсь» – это о тогдашнем президенте страны Эрнесту Гейзеле. Что же касается песни Cálice, она, будучи написанной вместе с Жилберту Жилом в том же 1973-м, выпущена была только пять лет спустя. “Cálice” звучит так же, как “cale-se”, то есть «замолчи»; ответное требование замолчать от власти, понявшей смысл песни, несмотря на её поэтичность, Буарки и Жил получили практически сразу же: когда они начали играть Cálice на сцене фестиваля Phono 73, им – внимание, прочувствуйте всю абсурдность ситуации! – отключили все пять микрофонов.
Chico Buarque – Apesar de Você
Chico Buarque – Jorge Maravilha
Запреты, запреты, запреты – с ними пришлось столкнуться и Каэтану Велозу, и им посвящена его песня É Proibido Proibir, вышедшая в один год с Apesar de Você и наряду с Alegria, Alegria считающаяся одной из главных песен против диктатуры. Песня иносказательно критикует возглавлявшего страну в тот период генерала Эмилиу Медиси и тоже была выпущена на пластинках, однако запрещена сразу после того, как чиновники поняли, о ком в ней идёт речь.
Caetano Veloso & Os Mutantes – É Proibido Proibir
У Раула Сейшаса, помимо Ouro de Tolo, есть песня 1973-го года с более прямым посылом против военной диктатуры – Mosca na Sopa. «Муха в супе» – это метафора народа, который в лице своих не обделённых критическим мышлением представителей всегда будет мешать комфортному существованию нелегитимной власти. А в песне Carcará Марии Бетании, написанной в 1965-м, захватившие власть военные показаны в образе хищной птицы, которая пользуется слабостью других, чтобы прокормить себя. В 1972-м Сержио Сампайо в своей песне Eu Quero é Botar Meu Bloco na Rua высказывал пожелание увидеть на улицах вместо десятков охраняющих их военных толпы счастливых людей, также в тексте песни затрагивается тема сексуальной революции.
Sérgio Sampaio – Eu Quero é Botar Meu Bloco na Rua
Образ мира без счастливых людей, «совсем не божественного и не чудесного» (это, кстати, отсылка к песне Каэтану Велозу), выведен в песне Apenas um Rapaz Latino Americano, записанной певцом Бельшиором в 1976-м. В ней говорится, что в мире, в котором оказались бразильцы после прихода диктатуры, всё позволено лишь тогда, «когда никто нас не видит». Ещё более безрадостные картины – жизни в фавелах Рио, население которых новую власть заботило мало – рисуются в песне Зе Кети Acender as Velas; вместо того, чтобы сделать фавелы более цивилизованным местом, власть задумала уничтожить некоторые из них, против чего певец тоже выражал протест в песне Opinião. Эти произведения увидели свет в середине шестидесятых.
Belchior – Apenas um Rapaz Latino Americano
Выше много было написано о музыкантах, которым пришлось несколько лет провести в ссылке после того, как их творчество было признано бразильскими властями «подрывным». Песня Элис Режины 1979-го года O Bêbado e o Equilibrista содержит призыв об амнистии для всех изгнанных из страны деятелей культуры, ведь «шоу всякого артиста должно продолжаться». Исполненная ею же тремя годами ранее песня Como Nossos Pais посвящена молодым людям, почувствовавшим неспособность изменить ситуацию в стране к лучшему. А в песне Que as Crianças Cantem Livres, записанной певцом Таигуарой в 1973-м, напротив, говорится об идеальном будущем Бразилии, в котором «дети пели бы свободно».
Elis Regina – O Bêbado e o Equilibrista
Elis Regina – Como Nossos Pais
Taiguara – Que as Crianças Cantem Livres
В заключение вернёмся к тридцатке лучших песен по версии Rolling Stone. Мы не рассказали о ещё нескольких входящих в неё песнях эпохи диктатуры – о тех, история которых не была столь драматичной: в основном это красивые песни о любви.
Gal Costa & Caetano Veloso – Baby
Vinicius de Moraes, Maria Creuza & Toquinho – Eu Sei que Vou te Amar
Novos Baianos – Preta Pretinha
Roberto Carlos – Quero Que Vá Tudo pro Inferno
Baden Powell e Vinicius de Moraes – Canto de Ossanha
Moacir Santos – Coisa Número 5 (Nanã)
* * *
Режим военной диктатуры в Бразилии к восьмидесятым годам немного смягчится, а в 1985-м и вовсе падёт; как и на постсоветском пространстве, музыкальная сцена с ненулевой протестной составляющей не расцветёт после этого пышным цветом, но и совсем не увянет. Где-то на рубеже эпох в Порту-Алегри дебютный альбом, полный ожидания третьей мировой войны и социальных конфликтов, представят Engenheiros do Hawaii, в Бразилиа Legião Urbana начнут с песен о «поколении кока-колы» и насилии, в Сан-Паулу первый альбом выпустят Titãs, которыми по сей день злоупотребляют составители плейлистов с тегом rock brasileiro, трио Os Paralamas do Sucesso из пригорода Рио запишет песню с Жилберту Жилом, а в Ресифи первые песни начнёт сочинять группа, которая позже станет известна как Chico Science & Nação Zumbi и запишет важнейший и величайший альбом девяностых. Бразильское музыкальное сообщество, ещё более, чем раньше, атомизированное в своём жанровом и географическом многообразии, продолжит радовать новыми и новыми хитами; но, так или иначе, это будет уже совсем другая история.
